Пророчества и предсказания всегда интересовали людей. Мы знаем такие имена, как Мерлин, Нострадамус, Иринарх, Авель, Яков Брюс, Елена Блавтская, Эдгар Кейси, Эразм Дарвин, Ванга, Мессинг и другие. К сожалению, многие имена стираются из человеческой памяти и уходят в небытие.
Вот и об Иване Яковлевиче Корейше сейчас мало кто помнит. А ведь в середине XIX столетия имя этого юродивого пророка буквально гремело по центральным губерниям России. Слава его была настолько велика и серьезна, что Иван Яковлевич попал во все словари и энциклопедии, вышедшие до Октябрьского переворота. Да и не только в словари: Достоевский ввел блаженного в роман “Бесы”, Лесков сделал героем рассказа. Вывели Корейшу в своих произведениях и Островский, и Бунин, и Лев Тостой. Что ж, жизнь Ивана Корейши и впрямь была достойна удивления.
Иван Яковлевич родился 8 сентября 1783 года на Смоленщине, в семье священника. Отучился в духовной семинарии, но сан священника принять не пожелал, пошел преподавать в духовное училище. В 1813 году молодой человек чем-то провинился (чем – история до нас не донесла), ему грозили неприятности. Испугавшись, Корейша подался в леса. Может быть, через это и умом повредился, кто знает?..
Спустя четыре года юродивого нашли в лесу крестьяне, отвели в старую баньку на окраине Смоленска, где он и поселился. Тут и пошли слухи о его даре провидения, и вскоре его невероятные способности стали известна во всей округе. А он, вовсе не желая никакой славы и стремясь отгородиться от людей, притворялся и вовсе помешанным. Поэтому его прозвали хитрым юродивым. Любопытно, что на двери своей баньки Иван Корейша повесил объявление: дескать, принимает он только тех, кто вползет к нему на коленях. Иных желающих это охладило: кому хочется рвать и пачкать одежду?
Сделано это было, очевидно, с умыслом: кто просто так пришел, из любопытства, тому точно вползать на коленях будет некомфортно, а вот у кого серьезная проблема, тот не только на коленях – на пузе вползет. Как-то через Смоленск проезжал знатный вельможа. Ему приглянулась здешняя красавица – дочь вдовой купчихи. Девица ни в какую не соглашалась стать содержанкой, и тогда вельможа повел речь о браке. Вдове, конечно, льстило его предложение, однако и страх брал: а ну как обманет вельможа единственное дитя? И вот надумала она с дочерью ехать к Ивану Яковлевичу за советом. Тот и показал, что жених давно в браке, троих детей имеет, что потом и подтвердилось.
Девушка вельможе отказала, постриглась в монахини и всю жизнь, до самой кончины блаженного, с ним переписывалась. (Письма эти, кстати, сохранились в краеведческом музее, и из них явственно следует, что писал их вполне нормальный человек.) Незадачливый же кавалер, узнав причину отказа, как следует поколотил предсказателя, да еще и жалобу губернатору подал: Корейша якобы расстраивает семейства и вообще, лишившись разума, народ портит…
Жалобу, надо сказать, приняли: уж больно чин “жениха” был высок. Решено было отвезти Ивана Яковлевича в Москву, в Безумный дом – так раньше назывались приюты для сумасшедших. Сдали несчастного Корейшу как буйного характером и тут же кинули в сырой подвал, приковали к стене. Вместо постели бросили клок сена, держали на хлебе и воде – таков был приказ начальства. Когда же Ивана Яковлевича еще везли в Москву, Москва уже гудела: слава о хитром юродивом бежала впереди него самого. Московский люд давно уже прослышал о прорицателе, и как только Корейшу привезли, валом повалил к нему.
Иной раз в день приходило по сто человек. Начальство не растерялось – брало по 20 копеек за вход, деньги же шли на нужды Безумного дома. В 1821 году к хитрому юродивому пришел молодой врач. Увидев, в каких условиях живет Корейша, врач ужаснулся. Прорицателя расковали, поместили в отдельную комнату – просторную, светлую. Но Иван Яковлевич и здесь стал жить в привычных для него условиях: забился в тесный угол у печки. Видно, такое пристанище было для него более удобным. Остальную часть комнаты он оставил для приходящих “клиентов”.
Сфера применения необычных способностей у Корейши была чрезвычайно широка: он исцелял самые разные болезни, предсказывал будущее, в том числе такие прозаичные, но очень важные вещи, как морозы, засухи, гибель скота, помогал устраивать браки… Денег он не брал, тогда ему стали носить еду – калачи, сахар, рыбу, мясо, фрукты, но он почти ничем не пользовался и все раздавал окружающим.
Согласно сохранившимся воспоминаниям, Иван Яковлевич любил толочь большим булыжником все, что под руки попадалось: камни, бутылки, кости, стирая их буквально в порошок. “Материал” доставлял ему находившийся при нем неотлучно отставной солдат, которого Корейша называл Миронкой. В толчении принимали участие и посетители, которых Иван Яковлевич приглашал потрудиться. Обычно для “трудов” он выбирал богатых неженок.
Для чего он это делал – неизвестно. То ли в этом процессе был какой-то загадочный смысл, то ли просто ставил некоторых людей на место, подтверждая свое старое прозвище: хитрый юродивый. Любопытно, что тех же самых богатых неженок Корейша приглашал разделить с ним трапезу. А поскольку ел пророк неопрятно, руками, сваливая все в одну миску, богачи под любым предлогом старались отказаться…
Иногда Корейша приказывал кому-либо из состоятельных людей лично при нем помочь бедной вдове или нищему. От случая к случаю Иван Яковлевич устраивал невероятные зрелища, как и подобает юродивому. Непристойно ругался, порой мог и ударить. Не жаловал он и праздные компании молодых и не очень бездельников, приезжавших на него поглазеть. Такой случай описан Достоевским в “Бесах”. Корейша выведен Достоевским под именем блаженного Семена Яковлевича, полюбопытствовать на которого приехали богатые господа. На вопросы страждущих Иван Яковлевич отвечал записочками.
На первый поверхностный взгляд это были сплошные каракули, однако в письменах встречались греческие и латинские слова. Откуда он их знал? Загадка. Когда блаженный стал стар и слаб, на вопросы под его диктовку отвечал Павел Аладьин – молодой образованный дворянин, поверивший в провидца. Этнограф Иван Гаврилович Прыжов, скептически относившийся к Корейше, говорил, что в этих записках можно видеть все и одновременно не видеть ничего, так как они загадочны из-за отсутствия в них всякого смысла. Однако можно и поспорить с известным историком: некоторые письменные ответы Ивана Яковлевича дошли до наших дней и нужно сказать, что они вовсе не бессмысленны.
Все дело, видимо, в том, что Иван Прыжов увидел Корейшу к концу его жизни, когда пророку было уже под восемьдесят. Прыжов описывал, как поразила его сама палата со множеством икон. Страждущих – целая толпа. На полу лежал юродивый, до половины закрытый одеялами: он мог ходить, но уже несколько лет предпочитал лежать и есть в постели. Голова у него лысая, лицо неприятное… В числе больных Преображенской больницы, в пору пребывания там прорицателя, находился и священник отец Самсон. Батюшка был тих и молчалив, однако с ним единственным Иван Яковлевич сбрасывал маску блаженного и дружески беседовал как с товарищем по духу. Многие современники оставили свои воспоминания о том, что Иван Корейша очень успешно избавлял от разнообразных недугов.
Сохранились записки некоего Киреева, в судьбе которого Иван Яковлевич принял участие. Отец Киреева после смерти любимой жены ударился в запой и пропил почти все состояние. Ему советовали обратиться к старцу, но он все отмахивался: “Чтобы ехать к сумасшедшему, надо самому быть идиотом”. Но все-таки допекло и его. Едва перешагнул порог комнаты – блаженный вдруг назвал его по имени. Киреев обомлел: откуда знает?! Вылечил его блаженный (правда, перед тем заставил часа два толочь камни). Однако напророчествовал смерть от огня.
И с той поры Киреев ни разу не спал безмятежно, несколько раз в ночи вставал, осматривал двор, все углы дома. Но предсказание исполнилось иным образом. Выпил ли чего, съел ли какой отравы, но только жар в желудке был настолько велик, что Киреев все время кричал не переставая: “Батюшки, горю, помогите!”. Надо сказать, что исполнялись многие предсказания Корейши. Ровно за год до Севастопольской войны, в ожидании моря крови, заставлял Иван Яковлевич всех, кто придет к нему, приносить с собой тряпки и щипать корпию (с ее помощью раненым останавливали кровотечения).
А 18 февраля 1855 года весь день, рассказывают, был грустен, слезы стояли в глазах. Наконец вымолвил: “Нет у нас, детушки, более царя…” – и вскоре узнали, что государь Николай Павлович преставился… Князь Алексей Долгоруков, известный своими работами на тему мистики, считал Корейшу прорицателем. И приводил в своих записях такой случай: “Я любил одну женщину, которая к Ивану Яковлевичу как-то отправилась за предсказанием. Возвратившись оттуда, рассказала она мне, что целовала его руки и пила грязную воду, которую он мешал пальцами. Я крепко рассердился и объявил ей, что если еще раз так сделает, то я до нее не дотронусь.
Но спустя недели три она отправилась к нему снова. И когда он стал дамам давать по очереди целовать свою руку и пить помянутую воду, дойдя до нее, отскочил, прокричав три раза: “Алексей не велел!” Иван Яковлевич Корейша провел в сумасшедшем доме сорок семь лет, из них сорок четыре года – в Преображенской больнице. Конец его уже был близок, он сам предсказал свою смерть. В ночь на 6 сентября 1861 года лег ногами к образам, как приличествует покойнику, и скончался.
Пять дней к гробу с его телом шли люди. За эти дни отслужили более двухсот панихид. Фанатизм иных верующих доходил до крайности: одеяние, в котором он помер, разодрали на куски – верили, что одежда покойного прорицателя сможет им помочь в их бедах. Некоторые женщины беспрестанно обкладывали покойного ватой и брали ее назад с чувством благоговения.
Вату эту даже продавали. Когда Ивана Корейшу хоронили, в гроб сыпались деньги. Цветы, которыми он был убран, были расхватаны вмиг. Некоторые в экстазе отгрызали от гроба щепки… Когда пришли с гробом на кладбище, дело чуть не дошло до драки. Одни хотели везти тело в Смоленск, другие – в мужской Покровский монастырь. Но верх одержала племянница, у которой муж был дьяконом в церкви в Черкизове. Похороны Ивана Корейши проходили очень торжественно. Несмотря на то, что не переставая дождь лил, народу набралось сотни тысяч.
Но никто в давке не пострадал – что удивительно. Когда гроб несли на кладбище, барышни в кринолинах падали ниц, ложились на дороге в грязь – чтобы над ними пронесли тело юродивого… Газета “Северная пчела” разразилась на смерть Ивана Яковлевича двумя огромными материалами. Репортер с удивлением писал, что подобных почестей на похоронах не удостоились ни гениальный Николай Гоголь, ни славный воин Алексей Ермолов.
Интересно, что до сих пор в Черкизове помнят об Иване Корейше. И всем приезжающим советуют: пройдите к старой церкви, где и поныне сохранилась могилка великого прорицателя. Если беда какая или проблема – попросите, и Корейша поможет. И на самом деле, до сих пор приходят к могиле самые разные люди, в основном женщины, советуются с Иваном Яковлевичем, просят о чем-либо… Говорят – помогает.