Есть данные, что во французской армии на 1000 метров могли стрелять лишь 10% орудий, а остальные – на 600-700.

Зато в русской армии было больше тяжелых орудий, способных вести огонь на 1200 м. К тому же обороняться легче, чем наступать, особенно на укреплениях, пусть даже и посредственных. Поэтому потери наступающих всегда были больше, чем обороняющихся!

А теперь давайте посмотрим на результаты сражения.

Сами французы оценивали свои потери в 28 тысяч человек. В некоторых книгах сообщается, что Наполеон потерял 50, а Кутузов – 44 тысячи солдат. Однако есть и другие данные, прямо противоположные, и ясности в этом важном вопросе нет до сих пор!

БЫТЬ МОЖЕТ ЧИСЛЕННОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО?

Известно, что свою биографию Наполеон начал артиллерийским офицером и что он получил в этой области неплохие знания, которые потом часто использовал в сражениях. Выбирая направление главного удара, Бонапарт собирал батарею из ста и более орудий, чем обеспечивал непрерывность стрельбы.

Дело в том, что перезаряжались тогдашние гладкоствольные пушки довольно медленно, а стреляли батареи не залпом, а орудиями поочередно. И вот если в такой батарее было мало орудий, то ее командиру приходилось ждать, пока прислуга их все не зарядит. Когда же стреляла последняя из пушек наполеоновских «великих батарей», первая уже бывала заряженной, поэтому свой огонь они вели непрерывно. Точно так же поступил Бонапарт и в сражении при Бородино.

А вот русская армия использовала свои пушки более традиционно. По несколько десятков пушек было установлено на Семеновских флешах, на Курганной высоте и во многих других местах. Однако общая их численность нигде ста орудий не достигала. Более того, 305 орудий по приказу Кутузова были выведены в резерв у деревни Псарево, где они и находились до конца сражения. Понятно, что подбитые пушки постоянно заменяли стоявшими в резерве.

Однако реально это привело к тому, что общее их количество (особенно в начале сражения) у нас оказалось меньшим, чем у Наполеона. К моменту решающей атаки на флеши со стороны французов по ним било 400 орудий, а вот отвечали им 300.

Кроме того, тогда ведь не было ни радио, ни мобильной связи… Пока адъютанты на лошадях успевали передать соответствующий приказ, пока какое-то количество орудий, запряженных лошадьми, добиралось до места, пока лошадей распрягали и уводили в укрытие, а сами орудия начинали стрелять, проходило довольно много времени. То есть наше численное преимущество в артиллерии никакой роли в этом сражении не сыграло!

ПОДСЧЕТЫ И РАСЧЕТЫ

Впрочем, ведь мы пока не знаем эффективности стрельбы нашей и французской артиллерии, а это очень важный показатель. Но оказывается, такие сравнительные испытания проводились и дали очень похожие результаты. Почему так – объяснить очень просто. Все дело в том, что и у французов, и у русских на вооружении находились близкие по своим боевым качествам орудия, основанные на конструкции генерала Грибоваля. При стрельбе по мишени процент попавших в нее картечных пуль был примерно одинаков: на расстоянии 600-650 метров в среднем восемь попаданий.

Но это означает, что одна артиллерийская рота в одном залпе имела бы около сотни попаданий и могла вывести из строя до двух взводов пехоты, ходившей в атаку плотным строем, да еще и в полный рост!

Теперь предположим, что примерно треть всех выстрелов, сделанных на Бородинском поле, были картечными. Можно подсчитать, что ими было бы выведено из строя 240 тысяч человек, тогда как фактические потери были в три раза меньше.

Это говорит о том, что меткость огня в боевых условиях сильно снижалась из-за дыма, ответного огня неприятеля, а также из-за того, что люди в условиях боя оказываются в состоянии сильнейшего стресса.

«СТРЕЛЯТЬ РЕДКО, ДА МЕТКО !»

Итак, на результаты стрельбы оказал большое влияние человеческий фактор. В «Общих правилах для артиллерии в полевом сражении», введенных перед самым началом Отечественной войны, генерал-майор А.И. Кутайсов писал:

«В полевом сражении выстрелы за 500 саженей (свыше 1000 метров. – Прим. ред.) сомнительны, за 300 (от 600 до 1000) – довольно верны, а за 200 и 100 (от 400 и 200 до 600) – смертельны. Следовательно, когда неприятель еще в первом расстоянии, то должно стрелять по нем редко, дабы иметь время вернее наводить орудие, во втором чаще и напоследок наносить удары со всевозможной скоростью, чтоб его опрокинуть и уничтожить».

То есть главным по-прежнему оставалось требование стрелять редко, да метко. При этом в Бородинском сражении не нашел применения боевой опыт русских артиллеристов XVIII века, которые еще во время битвы при Гросс-Егерсдорфе производили стрельбу через голову своих войск.

Меткость в бою сильно снижалась, потому что артиллеристы, заняв огневую позицию, торопились открыть огонь, что приводило к менее тщательному прицеливанию. К тому же каждый очередной выстрел мог произойти только через минуту после предыдущего.

А за это время колонна противника быстрым шагом успевала пройти почти 50 метров.

Значит, если бы артиллерийская рота вела огонь залпами картечью, а каждый залп уничтожал по два взвода противника, то с расстояния в 600 метров, дав 12 залпов, эта рота уничтожила бы целый полк пехоты, чего реально не происходило.

ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ…

Таким образом, можно сделать вывод о том, что артиллерийский огонь в ходе Бородинского сражения, хотя и носил беспрецедентный по тому времени характер, был все-таки не так эффективен, как мог бы быть, – по целому ряду обстоятельств.

Французы сделали в этой битве более 60 тысяч выстрелов, то есть в течение 15 часов сражения их артиллерия ежеминутно выстреливала примерно 67 снарядов.

При этом с французской стороны огонь отличался большей частотой и интенсивностью, особенно на начальном этапе сражения. И вот здесь-то мы и начинаем понимать, что, хотя французская армия и «разбилась о русскую», она могла бы «разбиться» еще больше, если бы не наш артиллерийский резерв в 305 орудий, сразу же поставивший русскую армию в невыгодное положение по отношению к французской!

Получилось так, что, имея на 53 пушки больше, чем у французов, мы нигде не получили преимущества в артиллерии и не могли подавить огнем противостоявшие нам французские батареи.

Даже две стопушечные батареи, установленные на левом фланге русских войск, стреляя в упор по атакующим французам, скорее всего, нанесли бы им куда большие потери, чем те, что были на самом деле. А уж если бы часть орудий вела огонь через головы наших войск, то… тут можно уже говорить о потерях, для французов совершенно неприемлемых.

Во всяком случае, сегодня ряд историков доказательно утверждает, что потери русских войск были не меньше, а в 1,5-2 раза больше, чем у французов. И что именно в силу этого обстоятельства наша армия на следующий день была вынуждена отступить. И хотя людей, которые не совершали бы ошибок, просто нет, надо признать, что в этом сражении ошибки со стороны Кутузова, несомненно, были, пусть даже в итоге война против России и была проиграна Бонапартом.