Пятьдесят шесть минут продолжался этот полный драматизма полет, в котором советские летчики — командир корабля Вартан Саркисян, пилот-инструктор Миран Хачатрян, второй пилот Михаил Ефремян, бортмеханик Ашот Айвазян, — проявив исключительное мужество и находчивость, предотвратили угон самолета. Пятьдесят шесть минут бортпроводница Долорес Казарян практически в одиночку вела психологическую — и не только! — схватку с террористом, угрожавшим взорвать самолет, если не будут выполнены все его условия.
Не ставшая обложкой
Перебирая недавно свои архивы, я наткнулся на нераспечатанный конверт почти тридцатилетней давности. В своем кратком письме сотрудница московского журнала «Советская женщина» Людмила Кирилюк ставила точки над i в загадочной публикации, точнее, непубликации моего очерка. Интрига заключалась в том, что статью, «раскрывающую образ нашей современницы», заказала редакция. Сюжет, который лег в основу моего очерка, запросто мог бы стать сценарием для американского фильма. А так как он был взят из реальной жизни, то эта «криминальная история» в то пресное время для журнала была находкой. Надо сказать, что со стороны редакции никаких претензий ко мне не было, более того, я узнал, что портрет моей героини будет помещен на обложку. Процесс редактирования гранок продвигался успешно, и я с нетерпением предвкушал счастливый миг, когда номер выйдет в свет. Меня можно понять: «Советская женщина» входила в число изданий, тираж которых переваливал за миллион. Однако, к вящему моему удивлению, практически перед самой отправкой в типографию материал был изъят из номера. Когда я узнал об этом, меня охватило негодование: во-первых, было обидно, что о подвиге нашей соотечественницы не узнают читатели «одной шестой суши», как гордо именовался тогда СССР. Во-вторых, я ведь не напрашивался, меня попросили. Однако все попытки выяснить у сотрудников причину изъятия ни к чему не привели. Разве что я почувствовал, что им очень неловко. Правда, в конце концов мне сказали, что статью не завизировали в Армении, что меня очень удивило, так как, по моим сведениям, руководство гражданской авиации республики свое согласие дало.
Так бы и осталось для меня вето на очерк тайной за семью печатями, если бы не письмо из прошлого от Людмилы Кирилюк, датированное 1986 годом. Не распечатал же я его потому, что когда оно пришло, был в командировке, почта скопилась и, видимо, кое-что просто не попало под руку, а было задвинуто на потом и пролежало десятилетия в ожидании своего часа. Из письма следовало, что «зарезала» очерк не гражданская авиация, а КГБ. Так и хочется написать: «Чего и следовало ожидать». Впрочем, как раз в этом случае, казалось бы, а зачем, ведь хеппи-энд вполне советский. Но, видимо, это был тот период, когда кто-то наверху посчитал, что в СССР вообще не должны происходить истории, аналогичные описанной мной, даже если они и происходили.
Задним числом пытаться понять логику гэбэшников еще труднее, чем передним. Главное, что хотя бы в наше время можно рассказать о действительно удивительном подвиге стюардессы с неармянским именем Долорес.
Бомба вместо медальона
Бывают дни, по самой своей сути смахивающие на понедельник: все идет наперекосяк. Из-за обильного снегопада в Ереване вылет Як-40 на одной из местных авиалиний трижды откладывался. Наконец объявили посадку. Пассажиры быстро протрусили к трапу, словно боясь, что погода опять может закапризничать. Вежливые извинения стюардессы от имени экипажа за задержку, скорее всего, оставили их равнодушными. Единственное, что волновало людей, это поскорее добраться до аэропорта «Эребуни». Впрочем, была среди них бабуля из той серии, которая может для писателя послужить прототипом для создания образа эдакой мисс Марпл, хотя в реальной жизни их чаще всего считают чрезмерно любопытными. И напрасно! Именно «мисс Марпл» первой и обратила внимание на странное поведение симпатичного юноши. Точнее, внимание она обратила на него еще во время «пробежки» к самолету. Парень, видя, что бабуля перегружена багажом, любезно помог ей, чем, конечно же, расположил к себе. Но в салоне, когда все наконец устроились и погрузились в полетную полупрострацию, он бросился ей в глаза совсем по иному поводу. От давешнего спокойствия и доброжелательности в нем и следа не осталось. Парень нервничал, выглядел дерганым и казался явно не в себе. Наконец сердобольная старушка, не выдержав, подозвала стюардессу и тихо попросила оказать ему помощь. Девушка согласно кивнула и подошла к странному пассажиру, лицо которого почти тонуло в поднятом воротнике. Ее вежливое «Вам плохо?» осталось без ответа. Он был настолько неподвижен, что Долорес почувствовала тревогу и переспросила: «Вам помочь?» Ответ, которым, он наконец ее удосужил, мог бы показаться дурной шуткой, если бы не сопровождался «наглядной иллюстрацией»: «Если сейчас же не измените курс в сторону Турции, я взорву самолет. Мне терять нечего!» Он распахнул пальто, и Долорес с трудом удержала естественное женское: «Ой!» На груди парня ужасным медальоном красовалось взрывное устройство, и левой рукой он демонстративно поигрывал им. Зрелище было почти гипнотизирующее, на что угонщик, вероятно, и рассчитывал. Наконец усилием воли Долорес заставила себя встать и направилась ко второму пилоту, который как раз вышел из кабины экипажа. Профессионально улыбаясь, чтобы не встревожить пассажиров, она шепотом изложила ему ситуацию. Михаил Ефремян кивнул и спокойно направился к креслу, за которым сидел парень. Нагнувшись к его уху, он попытался убедить юношу оставить глупую затею, апеллируя к тому, что горючего до Турции не хватит, да и маршрут экипажу не знаком. В ответ тот бросил на пол бумагу, кивком дав понять, чтобы ее подобрали. Текст записки гласил: «Требую лететь в Турцию! Чтобы убедиться в серьезности моих намерений, достаточно познакомиться с прилагаемой схемой устройства бомбы. Стоит мне дернуть пальцем, раздастся взрыв».
Послание было категоричным, да и сам вид угонщика не оставлял сомнений в его решительности. Однако нервозность парня все нарастала — с того момента, как второй пилот отправился к командиру доложить об экстренной ситуации, прошло, по его мнению, более чем достаточно времени, чтобы получить ответ. Потеряв над собой контроль, он сорвался на бортпроводнице — ударил ее в живот с такой силой, что она, вскрикнув, согнулась.
Двое пассажиров инстинктивно вскочили, желая урезонить дебошира, но Долорес строго попросила их не вмешиваться. Понимая, что сейчас самое главное — дать экипажу время связаться с землей и принять решение, она вновь села за парнем и попыталась, взывая к его человеческим чувствам, отговорить от преступного намерения. Но все было напрасно: террорист, глотнув из плоской бутылки, предложил и ей. В ответ на отказ он ударил ее по лицу. Долорес пришлось не только вытерпеть это, но и вновь увещевать мужчин, рвущихся ей на помощь. Затем, превозмогая боль, она обратилась к парню:
— Зачем вы так? Кстати, может, скажете, как вас зовут?
— Где твои ублюдки? — проигнорировав ее вопрос, буркнул он. — Почему не идут? Я сейчас все взорву!
— Успокойтесь, они скоро будут. Надо же все рассчитать. Так как вас зовут? — снова спросила Долорес.
— Не твое собачье дело! — зло бросил он.
— Хоть девочку пожалей, — вздохнула девушка, кивнув на ревущую
в голос внучку глазастой бабули. Но разжалобить его не удалось.
— Я бы всех перестрелял, — он отпил из бутылки и опять протянул ей: «Пей, иначе дерну кольцо и все разлетится в клочья».
Она сделала глоток, и неожиданно парень спросил:
— Как тебя зовут?
— Долорес.
— Так вот, Долорес, слушай! Я сейчас начну считать… До ста. Если не появятся твои ублюдки, раздастся взрыв.
Он начал считать. Чем дальше он считал, тем громче плакал ребенок. Чтобы перекричать девочку, парень повысил голос: «Девяносто… девяносто пять… девяносто восемь…»
Совсем как в кино, когда до критической оставалось всего две цифры, открылась дверца кабины. Второй пилот Михаил Ефремян подошел к террористу:
— Ради спасения жизни пассажиров мы решили изменить курс. Город Карс вас устраивает?
— Меня устраивает любой населенный пункт на территории Турции, — ответил бандит.
Пилот вернулся в кабину, а Долорес снова обратилась к парню:
— Пересядем в последний ряд, — предложила она.
— Это еще зачем? — буркнул тот.
— Оттуда тебе будет быстрее и легче выйти, чтобы сдаться турецким властям.
Прыжок ценой в жизнь
Долорес таки удалось уговорить угонщика. Разумеется, не зная истинных намерений команды, она лишь давила на его психику. Девушка преследовала две цели: пересадить террориста как можно дальше от остальных пассажиров и отвлекать его внимание, дав возможность экипажу действовать спокойно. Мысленно она пыталась просчитать логику летчиков: «Наверняка они устроят перед самой посадкой болтанку, чтобы бандит ничего не видел в иллюминаторе. Да и пробег по бетонной дорожке вряд ли будет гладким — ребята специально поведут машину зигзагами». Параллельно она продолжала диалог с угонщиком:
— А вы не боитесь, что турки сдадут вас советским властям?
— Не боюсь! — усмехнулся он. — Турция — единственная страна, не подписавшая договор об угонщиках. И, кстати, на всякий случай ты останешься со мной.
— Нет! — вырвалось у нее.
— А если я тебя заставлю?
— Не сможешь!
— Мне достаточно пальцем шевельнуть…
— Я это уже слышала, — перебила Долорес. — Убить меня можешь, а оставить в Турции — нет.
— Что-то уж очень долго летим, — неожиданно переведя тему, забеспокоился бандит. — По моим расчетам, мы уже должны быть в Карсе, — сказал он, прильнув к иллюминатору.
Долорес быстро нашлась:
— Мы же сделали круг, когда изменили маршрут.
В этот момент самолет неожиданно сильно тряхнуло, и Долорес, как бы случайно ухватив бандита за левую руку, прижала его локоть к спинке кресла.
В иллюминаторе поочередно мелькало то крыло самолета, то облака, сквозь которые едва проглядывали черные точки на далеком снегу.
— Почему так болтает? — подозрительно спросил угонщик.
— В этих местах всегда так, — уверенным тоном ответила Долорес.
— Откуда ты знаешь, как здесь всегда?
— Успокойся, я имею в виду — в горах. Ведь болтанка от разности…
Договорить она не успела — самолет резко накренился, и Долорес упала на соседа, все еще стараясь придерживать его руку. Именно в это время взрывная система наклонилась вбок, и из нее вытекла кислота. Впрочем, ни бортпроводница, ни бандит еще не знали об этом. В следующую минуту самолет коснулся колесами бетонной поверхности, их тряхнуло так, что оба оказались на полу. Долорес успела прокричать пассажирам: «Немедленно бегите!»
Кто-то из мужчин подбежал к двери и открыл ее. Самолет еще находился в движении, когда был спущен трап. Пассажиры бросились к выходу. Бандит несколько раз дернул за кольцо, привязанное к взрывному устройству, и понял, что система отказала.
Убедившись, что все пассажиры вышли из самолета, Долорес предложила террористу:
— Выйди и сдайся сам! Может, облегчишь вину…
— Собака! — процедил бандит, пытаясь встать с пола.
Долорес опередила его и побежала к выходу. Уже выскочив из самолета, она вспомнила, что в кабине находятся пилоты, и вернулась назад. У самой двери ее встретил разъяренный угонщик. В руках он держал сорванный со стены кислородный баллон. На полу, у его ног, лежала взрывчатка. Преступник примеривался, как бы поточнее ударить тяжелым баллоном по взрывчатке. В какое-то мгновение он перевел взгляд на девушку; увидев его безумные глаза, она впервые по-настоящему испугалась. Долорес понимала, что у нее всего секунда на размышление. Ровно столько, чтобы выпрыгнуть из самолета и перелететь через трап. Но понимала она и другое: этой секунды может хватить на то, чтобы спасти находившихся в кабине летчиков и самолет… И, сделав невероятный прыжок, Долорес сбила с ног ошеломленного противника. Уже лежавшего на полу его скрутили летчики, которым нужна была для этого именно та сакраментальная секунда.
Лишь потом специалисты определят, что, если бы бомба сработала, взрыв уничтожил бы все вокруг.
Лишь потом будут удивляться, как девушке удался тот прыжок.
Лишь на следующее утро Долорес увидит в зеркале свои первые седые волосы, которые, впрочем, ничуть не портили ее красоты.
Журнaл «Ереван», N5, 2009