Вирусолог из Бонна Хендрик Штреек создает банк данных в одном из центров эпидемии коронавируса. 

  © Federico Gambarini/​dpa

---

Хендрик Штреек расположился в здании школы городка Гангельт района Хайнсберг (земля Северный Рейн – Вестфалия), который является одним из центров вспышки эпидемии коронавируса в Германии. Школьный класс с картой мира и изображениями планет Солнечной системы. На Хендрике синий халат, защитная маска спала с лица. Он и его коллеги из Боннского университета проводят здесь полевые исследования по распространению вируса в самом большом масштабе Германии. Поскольку школа сейчас пустует из-за карантина, здесь устроили штаб-квартиру. Во время видео-конференции наш собеседник получил смс-сообщение от премьер-министра земли Северный Рейн-Вестфалия Армина Лашета / Armin Laschet, а завхоз школы нанес визит с вопросом, не хотел бы он перекусить. 

ZEIT ONLINE: Как Ваше настроение, господин профессор? 

Hendrick Streeck: Спасибо, все в порядке. Студенты-медики, помогающие нам в исследованиях, работают с большим энтузиазмом. И люди здесь в Гангельте очень хорошие. Учителя из школы пекут для нас пироги, за несколько дней нам тут все оборудовали беспроводным интернетом и внизу сделали компьютерный кабинет. 

ZEIT ONLINE: Вы изначально эксперт по ВИЧ. С появлением нового коронавируса Sars-CoV-2 Вы пользуетесь большим спросом как вирусолог. Каково Ваше личное отношение к этому?  

Хендрик Штреек с 2019 года профессор вирусологии в Боннском университете, сменивший на этом посту Христиана Дростена /Christian Drosten. Помимо этого, он директор Института исследований ВИЧ-инфекции.  

Streeck: Sars-CoV-2 стал основным содержанием моей жизни. Я уже даже не припомню, занимался ли я когда-нибудь чем-то другим. Так и должно быть. Covid-19 надвигается на нас, почти каждый из нас лично знаком с уже инфицированными людьми. 

ZEIT ONLINE: Многие ежедневно всматриваются в таблицы с цифрами о развитии пандемии и задают себе вопрос: Когда же наконец кривая пойдет вниз? Ваше мнение? 

Streeck: Тот факт, что цифры растут, а места в клиниках еще есть, вообще-то позитивный. Это показатель того, что наша система здравоохранения имеет запас прочности. До сих пор мы не находимся в ситуации вынужденного принятия решения: кого лечить в первую очередь. Для меня в принципе количество свободных мест в отделениях интенсивной терапии решающий фактор. Он показывает, есть ли у нас еще резерв для лечения тяжелых случаев Covid-19.

ZEIT ONLINE: Что Вы можете сказать по поводу цифр смертельных случаев, которые в Германии относительно других стран довольно низкие? 

Streeck: Мы сможем ответить когда-нибудь потом, выросла ли смертность в результате Covid-19 и если да, то насколько. Когда я ознакомился с историями болезней 31 пациента из 40 скончавшихся в районе Хайнсберг, то у меня не вызвала удивления их смерть. Одному из скончавшихся было более 100 лет, его бы и насморк подкосил. Но как уже было сказано: исследования продолжаются. 

ZEIT ONLINE: Нам действительно следует более точно исследовать действительные причины смерти людей? 

Streeck: По моему мнению да. Часто очень важно знать, действительно ли люди умерли от вирусной пневмонии, то есть от Covid-19, или по другим причинам. У одного из пациентов в Хайнсберге был найден вирус Sars-CoV-2 в гортани, но у него не было воспаления легких, причиной смерти была остановка сердца. 

ZEIT ONLINE: Ведется публичная дискуссия, не придают ли политики слишком большое значение мнению отдельных экспертов. Как Вы к этому относитесь? 

Streeck: Сейчас основной упор делается на модельные исследования. Но все эти модельные исследования содержат предположения, которые никто не проверял. Зачастую достаточно одного неверного предположения или упустить из виду какую-то деталь – и вся схема рассыпается. 

ZEIT ONLINE: Вы не могли бы привести пример?

Streeck: Есть модельные исследования – действительно хорошие – Имперского колледжа Лоднодона по распространению эпидемий. Авторы, к примеру, исходят из того, что 50 процентов всех семей со случаем заражения не соблюдали добровольную изоляцию. На чем основано такое предположение? Мне кажется, нам следует собрать больше фактов. 

ZEIT ONLINE: Именно это Вы и намерены сделать в Гангельте. Вы как раз приступили там к самой широкомасштабной до сих пор программе исследований по Covid-19 в Германии. Какую Вы ставите цель? 

Streeck: Сначала мы проверяем выборочным методом среди населения, являются ли они или были ли они носителями инфекции. Мы делаем это с помощью анализов крови и мазков со слизистых. Так мы сможем оценить и теневые масштабы зараженных. Мы проверили 1.000 людей из 500 семей. Они приходят к нам сюда в школу по 12 семей в час. А мы задаем им вопросы типа: участвовали ли вы в праздновании карнавала, с которого началось распространение вируса в регионе, страдают ли они заболеваниями или принимают ли они определенные медикаменты, на которые пало подозрение в ухудшении воздействия вируса. Затем мы берем кровь на анализ и делаем мазки из зева. На вторник мы пригласили всех участниц и участников карнавала. Как ни невероятно это звучит, не все из них прошли обследование. Кроме того, мой аспирант реконструирует ход праздника. Он расспрашивает участников, где именно они сидели во время праздника и с кем разговаривали. 

ZEIT ONLINE: И таким образом можно восстановить путь распространения вируса?

Streeck: Надеюсь. Мы начали рисовать схему, кто кого мог заразить. Постоянно возникало предположение, что при полоскании бокалов для пива не было достаточной дезинфекции и люди заразились этим путем. Но похоже, что это не так. Большинство на празднике пили пиво из бутылок. И еще кое-что не ложится в схему. 

ZEIT ONLINE: А что именно?  

Streeck: Нас удивляет, что много людей заболело непосредственно после карнавала, многие уже на следующий день. Это никак не согласуется с инкубационным периодом в несколько дней, который мы предполагаем характерным для Covid-19. И еще есть другие следы: в конце января одна из школ была просто парализована болезнью почти полностью – почти все дети и родители заболели. Мы проверяем этих людей на наличие у них антител. Если это так, то займемся этим случаем. 

ZEIT ONLINE: А Вы делаете повторные осмотры людей позднее?

Streeck: Мы как раз ведем дискуссии на эту тему. Количество инфицированных в Гангельте не растет по нашим наблюдениям. Апогей уже пройден. Это самый подходящий момент для исследования выборочным методом. Но если бы в Гангельте сначала сняли запреты на общение людей, то мы бы занялись этим проектом. 

ZEIT ONLINE: Вы начали проверку квартир в Хайнсберге еще в феврале, сразу после вспышки вируса. Вы продолжаете этим заниматься? 

Streeck: Да, во вторник наши специалисты по гигиене пойдут по жилищам людей, давших позитивный результат на вирус при последних проверках. Они будут забирать воздух на пробу, делать мазки с пультов телевизоров и дверных ручек. Такие пробы мы уже получили в 70 семьях, но нам нужно большее количество – хотя я предполагаю, какие результаты мы получим в итоге. 

ZEIT ONLINE: А какие именно?

Streeck: Мы находили вирус на предметах и дверных ручках. Один раз в воде унитаза, когда у носителя вируса был понос. Но ни разу нам не удалось из этих проб вырастить живые вирусы. Для меня это означает, что большинство людей заразилось не через предметы обихода. Мы немного усложнили методику и я уверен, что в результате получим более детальную информацию. 

ZEIT ONLINE: Давайте поговорим о симптомах, выявленных Вами у инфицированных людей. Это были Вы, кто первым назвал признак почти полного отсутствия обоняния и осязания. Добавились ли еще какие то симптомы? 

Streeck: До сих пор нами установлено следующее: почти треть пациентов страдает поносом, в отдельных случаях многодневным. Это дополнило то, что было известно. Кроме того – мы сами с таким не сталкивались, но часто слышали – встречаются расстройство слуха и головокружение. До сих пор на такие признаки внимания не обращали, потому что они не укладываются в картину заболевания дыхательных путей. 

ZEIT ONLINE: Тем не менее это вписывается в те истории болезней, где ученые описывают симптомы заражения инфекцией Sars-CoV-2 органов нервной системы, среди которых есть и головные боли. В некоторых случаях исследователи находили у скончавшихся пациентов даже серьезные повреждения головного мозга (Radiology: Poyiadji et al., 2020). Установлено ли, что вирусы Sars способны на такое действие?

Streeck: Ну, во всяком случае такого не написано в учебниках. Sars-CoV-2 вообще вирус с сюрпризами. Это тот случай, когда симптомы судя по всему появляются в нескольких органах и иногда в две фазы, то есть сначала поражается носоглотка и потом легкие. С такими возбудителями болезней мы еще не сталкивались. 

ZEIT ONLINE: Есть еще одна загадка – почему некоторые переносят болезнь тяжело, а другие почти незаметно. 

Streeck: Это зависит от многих факторов. Тут играют роль прежние заболевания и реакция иммунной системы. Но многое еще не поддается осознанию. Недавно мы были очень удивлены одним исследованием, где авторы нашли вирус в крови (Jama: Young et al., 2020). 

Мы исследовали это у всех наших первых 70 пациентов и никогда не обнаруживали никаких вирусов в крови. Мы сообщили об этом в Институт Пауля Эрлиха, поскольку это также имеет отношение к донорству крови. И теперь мы задаемся вопросом, может ли вирус проникать в кровь только при тяжелом течении, но не при легком течении. Мы хотим исследовать такие вопросы.

ZEIT ONLINE: Когда речь идет о серьезных случаях, может ли быть защищена часть населения, потому что эти люди обладают перекрестным иммунитетом от другой коронавирусной инфекции?

Streeck: Это очень волнующий вопрос, может ли существовать иммунитет, то есть своего рода перекрестный иммунитет. В конце концов, помимо Sars-CoV-2 есть еще четыре других коронирусных вируса, которые распространяются по всему миру в течение многих лет, но в основном имеют очень легкое течение заболевания. Редко встречаются какие-либо тяжелые формы. Этой зимой мы заметили кое-что такое у сотрудников нашего института. Теперь мы проверяем, может ли их иммунная система частично распознавать Sars-2.

«Я считаю, что изолировать людей из групп риска было бы неправильно»

ZEIT ONLINE: Вопросы с иммунным ответом увлекательны, но вряд ли помогут политикам. Скоро настанет время решить, как поступить с довольно жесткими мерами после 19 апреля. На Вас и Ваше возлагаются надежды на быстрые результаты.

Streeck: Конечно, потому что, надеюсь, наши данные помогут лучше понять, какие меры работают, а какие нет. Но мы должны подождать и посмотреть, когда будут результаты. Самая большая ошибка, которую мы можем сделать — это спешить с выводами и давать советы. Просто чтобы потом их пересмотреть. Надеемся, что около или после Пасхи мы сможем написать конкретные рекомендации. Я нахожусь в тесном контакте с Государственной канцелярией земли Северный Рейн-Вестфалия и премьер-министром Армином Лашетом. Мы благодарны земле Северный Рейн-Вестфалия за финансирование нашего исследования.

ZEIT ONLINE: Важным вопросом будет, как вирус передается вообще. Магазины и разные заведения закрыты, люди должны оставаться дома. А вы недавно сидели с Маркусом Ланцем и говорили, что в парикмахерской не было обнаружено никаких инфекций, при проезде автобусом или покупках. Слишком жесткие меры?

Streeck: Если все еще есть отдельные случаи передачи инфекции, например, в супермаркете или в парикмахерской, это не очень хорошая вещь, но и не большая проблема. Мы всегда говорили, что наша цель — не полностью подавить вирус, а остаться ниже предела пропускной способности больниц. Мы не смогли бы подавить вирус, иначе как оставаясь сидеть дома два или три года. Кроме того, нам действительно пора полагаться на данные.

ZEIT ONLINE: Что Вы имеете ввиду?

Streeck: Наши предварительные данные дают, по крайней мере, основания полагать, что вирус передается не через поверхности, а в тесном контакте. И случай под Мюнхеном, первый в Германии, указывает в том же направлении. Во время визита сотрудница поставщика автозапчастей из Китая заразила только коллег, с которыми она работала очень тесно. В ресторане не было передачи инфекции, таксист не заразился и никто в общественном транспорте. Хотя эта женщина, кажется, была очень заразной.

 ZEIT ONLINE: Вы наблюдаете это и в Гангельте? Что можно проследить цепи заражения и что вновь зараженные знают тех, кто их заразил?

Streeck: Да в Гангельте почти все знают друг друга. Но мы обычно можем понять, как это было.

ZEIT ONLINE: Кроме того, текущие ограничения имеют определенные побочные эффекты. Они имеют последствия для экономики, безработица также растет, и возможны домашнее насилие и самоубийства. Мы относимся ко всему достаточно серьезно?

Streeck: Как вирусолог, я не могу сказать, какими будут экономические и психологические последствия.

ZEIT ONLINE: Но Вы выступили против строгого запрета покидать жилище еще и по другим причинам. Почему?

Streeck: Одна из причин заключается в том, что мы делаем все, что плохо для нашей иммунной системы. Мы сидим дома и не выходим на солнце. Сидеть на одеяле в парке с четырьмя людьми уже запрещено. Но мы и тут не смотрим на факты. Sars-CoV-2 является капельной инфекцией, а не передается воздушно-капельным путем. Если бы это была корь, и у всех нас не было иммунной защиты, я бы также советовал избегать общественного транспорта. Я бы также вел себя по-другому в случае оспы.

ZEIT ONLINE: Когда мы говорим о том, как действовать дальше, то ключевым вопросом является работа с группами риска. Как это может выглядеть?

Streeck: Это прежде всего тема пожилых и имеющих предварительные заболевания. В идеале персонал больницы и дома престарелых может проходить тестирование каждую неделю. А для родственников и посетителей перед входом возможно будет стоять машина, которая позволит провести быструю проверку. Если тест отрицательный, они могут войти. Если это не сработает с быстрым тестом, нужно будет подумать о других вариантах. Но хуже всего было бы, если бы мы просто заперли некоторых людей.

ZEIT ONLINE: Будь то в Берлинском клубе Тромпете или лыжной вечеринке в Ишгле: главные события часто были отправной точкой для вспышек. Должны ли они оставаться запрещенными в настоящее время?  

Streeck: Мы хотим создавать факты, а не делать умозрительные заключения.

Источник