Воспаление и настроение

“Недавняя история показывает нам, что если мы хотим совершить прорыв в лечении в какой-то области, которая остается чрезвычайно важной в смысле причинения инвалидности и страданий, то тогда нам необходимо пойти новым путем”, – рассказывает профессор.

Поэтому теперь медики изучают, не вызывает ли разладившаяся иммунная система воспаление в организме, что приводит к изменению настроения.

Как указывает профессор Баллмор, это в каком-то смысле относится к каждому из нас – стоит только вспомнить последний раз, когда у нас был грипп или простуда.

“Депрессия и воспаление зачастую идут рука об руку. Если у вас грипп, то иммунная система реагирует на это; у вас начинается воспаление, и очень часто настроение у людей тоже меняется. Меняется их поведение, они могут стать менее общительными, более сонными, замкнутыми. У них могут появиться негативные мысли, характерные для депрессии, и все это – следствие инфекции”, – говорит профессор Баллмор.

Это деликатный подход, который в то же время содержит весьма существенный сдвиг в понимании природы этой болезни. Дело не в том, что мы начинаем жалеть себя, когда болеем, а в том, что химические вещества, вызывающие воспаление, напрямую воздействуют на наше настроение.

Воспаление – это часть реакции нашей иммунной системы на опасность. Это невероятно сложный процесс, который подготавливает наш организм к борьбе с враждебными силами.

Если воспаление незначительно, то тогда инфекцию можно отбить. Если воспаление большое, то оно причиняет вред, и по какой-то причине у трети всех людей с депрессией обнаруживается постоянно высокий уровень воспалительных процессов в организме. В частности, у Хейли: “У меня постоянно высокий уровень маркеров воспалительных заболеваний. По-моему, нормальный уровень до 0,7, а у меня 40, и это у меня постоянно обнаруживается в анализе крови”.

Появляется все больше свидетельств того, что воспалительные процессы – это не просто что-то, что обнаруживается порой у больных депрессией, это то, что вызывает депрессию; иными словами – что иммунная система меняет работу мозга.

Причем тут артрит?

Чтобы побольше узнать об этом революционном понимании природы депрессии, мы отправились в отделение Королевской больницы в Глазго, где лечат артрит.

Казалось бы, довольно неожиданное место, но, как выяснилось, именно в подобных терапевтических отделениях доктора впервые заметили некую странную закономерность.

Ревматоидный артрит происходит, когда иммунная система атакует суставы. Врачи обратили внимание на то, что когда подобным пациентам прописываются противовоспалительные препараты для лечения вполне конкретных, затронутых артритом, проблемных зон, их настроение также улучшается.

“Когда мы прописываем эти лекарства, то видим довольно быстрое улучшение общего состояния [пациентов], а настроение повышается весьма значительно, что даже несколько несоразмерно той степени воспаления, которое поразило их суставы и кожный покров”, – говорит профессор Иен Маккиннес, консультант-ревматолог Королевской больницы в Глазго.

Из этого можно сделать вывод, что настроение у этих пациентов не просто улучшилось от того, что у них стали меньше болеть суставы, а из-за каких-то других, более глубинных процессов.

“Мы просканировали мозг пациентов с ревматоидным артритом, затем дали им весьма конкретную дозу иммунотерапии, а затем вновь просканировали. И что начинаем замечать, когда даем эти противовоспалительные препараты – это весьма примечательные изменения в нейрохимической структуре мозга, – поясняет профессор Маккиннес. – Нейронные проводящие пути мозга, задействованные в возникновении депрессии, изменялись в лучшую сторону у пациентов, которым давалась иммунотерапия”.

Одно возможное объяснение этого феномена заключается в том, что вызывающие воспаление химические вещества попадают в мозг и нарушают производство серотонина – ключевого нейромедиатора, ответственного за хорошее настроение.

Что лечить в первую очередь?

Для дальнейшего углубления в тему мы посетили лабораторию под руководством профессора биологической психиатрии Кармина Парианте в лондонском Королевском колледже (King’s College London). Вот уже 20 лет он собирает воедино данные о взаимосвязи депрессии и воспалительных процессов в организме.

“Примерно 30-40% страдающих от депрессии пациентов имеют высокий уровень воспаления, и именно это у этих людей, на наш взгляд, и является причиной их депрессии. Это подтверждается также и тем, что высокий уровень воспаления присутствует у тех, кто не страдает от депрессии, но находится в зоне риска”. – поясняет профессор Парианте.

“В результате исследований мы поняли, что если у вас сегодня имеется какое-то воспаление, то у вас более высокий риск развития депрессии в ближайшие недели или месяцы, даже если сегодня с вами все в порядке в этом отношении”, – говорит врач.

Его исследования показали не только то, что у пациентов с депрессией высока вероятность наличия воспалительного процесса, но и то, что люди с чрезвычайно активной иммунной системой слабее реагируют на антидепрессанты.

А это очень важно, так как треть пациентов с депрессией не получают никакой пользы от медикаментозного лечения.

Механизм запуска

Но тут получается некая неувязка: если действительно иммунная система, реагируя на инфекцию, впоследствии вызывает депрессию, то это не вписывается в обычный анамнез депрессивных больных.

Взять, к примеру, будущую акушерку Дженнифер Стритинг из Лондона, которая полагает, что ее проблемы с душевным здоровьем начались в 14 лет.

“У меня тогда умерла бабушка, а у моей мамы был рак груди, так что если вы спросите моего психотерапевта, то она объясняет все этим горем и тем фактом, что тогда этому должного внимания никто не уделил. Я думаю, просто слишком много на меня всего свалилось”, – говорит Дженнифер.

Но профессор Парианте полагает, что именно такие тяжелые моменты в жизни изменяют нашу иммунную систему, что в дальнейшем может увеличить риск развития депрессии.

“Мы полагаем, что иммунная система – это ключевой механизм, который в результате полученных в ранние годы [психологических] травм может дать в последующие годы долгосрочную реакцию. У нас есть данные, которые показывают, что у тех взрослых, кто пережил в ранние годы трагедию, даже если у них нет в анамнезе депрессии, все равно – у них возбужденная иммунная система, и потому они находятся в зоне риска”, – объясняет он.

Теперь может появиться надежда на то, что лекарства, направленные на лечение иммунной системы, окажут необходимое воздействие на тех пациентов, кто, как Дженнифер, безуспешно перепробовал все, что можно.

“Я пила сертралин, я пила прозак, потом еще что-то, потом я начала принимать циталопрам, потом мне прописали дулоксетин, и еще миртазапин. В какой-то момент я принимала сразу три разных препарата”, – рассказывает Дженнифер.

Сейчас ей прописали комбинацию из нескольких препаратов, которые, кажется, дали улучшение, однако на это ушло очень много времени.

“Это все достигается методом проб и ошибок, – соглашается профессор Парианте. – Мы не можем заранее предугадать, как пациент отреагирует на тот или иной препарат. Но мы считаем, что, определив уровень воспаления по анализу крови, мы сможем выявить тех пациентов, которым необходимо более комплексное, интенсивное лечение антидепрессантами, может быть, даже комбинацией антидепрессантов и противовоспалительных средств”.

В поисках нового препарата

Большинство из нас имеет в домашней аптечке противовоспалительные лекарства типа ибупрофена, однако врачи не советуют самостоятельно экспериментировать в этом направлении, пока еще не закончены клинические испытания нового метода лечения.

Крупнейшая в мире британская благотворительная организация, занимающаяся медицинскими исследованиями – Wellcome Trust объединила усилия университетских ученых и фармацевтической индустрии с тем, чтобы убедиться в правильности новой теории и поскорее разработать новый метод лечения депрессии и тест, выявляющий тех, кому необходима подобная помощь.

Возглавляет эти усилия как раз профессор Кембриджского университета Эд Баллмор, однако мы встретились с ним не в университетских стенах, а в лаборатории другого его работодателя – фармацевтического гиганта GlaxoSmithKline.

В лабораториях компании, где изучаются иммуновоспалительные процессы, ученые разрабатывают новые молекулы, которые, как они надеются, станут эффективным средством лечения воспалительных заболеваний.

На этот процесс уйдет более 10 лет, однако, как полагает профессор Баллмор, нужный препарат уже может существовать.

“В иммунопсихиатрии хорошо то, что в других сферах медицины уже существуют успешно действующие иммунологические препараты. Они уже могут быть лицензированы или находиться на поздних стадиях клинических испытаний, так что время с начала работы над этим проектом до появления лекарства, которое может изменить жизнь многих пациентов, может быть гораздо короче”, – полагает профессор.

Как мы видим, поиск среди имеющихся препаратов уже принес свои плоды: те, ранние данные, полученные у больных артритом, привели к тому, что противовоспалительный препарат сирукумаб испытывается сейчас в качестве лечебного средства для страдающих депрессией.

Неужели все придет к тому, что иммунотерапевтические средства будут способны трансформировать лечение депрессии?

“Не думаю, что они станут панацеей. То есть вряд ли получится так, что каждый пациент с симптомами депрессии будет получать какое-нибудь противовоспалительное, – говорит Эд Баллмор. – Это неверно и, честно говоря, такой “унифицированный” подход к лечению психических расстройств, когда одна таблетка якобы снимает все проблемы, в прошлом уже доказал свою несостоятельность. Нам необходимо рассматривать каждый случай в отдельности, потому что не все, у кого депрессия, страдают от нее по одной и той же причине”.

Помочь определить, кому из больных может помочь иммунотерапия, сможет анализ крови.

“Взять себя в руки”?

Депрессия – это заболевание, от которого страдают сотни миллионов человек, и если противовоспалительные препараты смогут помочь какому-то проценту из них, пусть небольшому, то это уже будут значительные цифры.

И если иммунотерапия докажет свою состоятельность в этом вопросе, то самым главным следствием будет то, что это изменит наше восприятие этого недуга: мы вряд ли будем думать о страдающих депрессией, что им “просто нужно взять себя в руки”.

“Я терпеть не могу, когда так говорят, потому что если бы я могла, то я бы так и сделала, – говорит Дженнифер. – Точно так же, как если у человека диабет, и его уровень инсулина повышенный, а вы ему скажете: “Ой, да ладно, хватит тебе колоться”.

Хейли ей вторит: “Если бы удалось доказать, что депрессия – это физическая проблема [организма], то это бы очень многое изменило. Тогда люди перестали бы относиться к депрессии как к чему-то надуманному, что происходит в голове. Тогда это перейдет в разряд реальных заболеваний, и людям будут верить”.

Профессор Парианте заключает эту мысль следующим образом: “Это прорыв, потому что впервые мы показываем, что депрессия – это не только расстройство психики, на самом деле это даже не расстройство мозга, это расстройство всего организма”.

Этот материал впервые прозвучал в передаче “Воспаленное сознание” на канале Би-би-си Радио-4