Вся жизнь подчинена такой простой и такой больной борьбе за мамину любовь:

• Мама, если я буду отличником, ты будешь меня любить?
• Мама, а если я закончу престижный вуз, ты будешь меня любить?
• Мама, а если ты будешь единственной женщиной в моей жизни, которую я буду любить и уважать, ты будешь меня любить?
• Мама, а если я куплю тебе дворец, самолёт и живого крокодила, ты будешь меня любить?

И ещё десятки вариантов контрактов, которые маленькие мальчики бессознательно прописывают в своей голове и честно выполняют условия.

И, возможно, это стоит им жизни, своей жизни, в которой могло бы быть многое, но не будет ничего, кроме изнуряющего желания сделать невозможное, чтобы мама наконец-то заметила, увидела, благословила и улыбнулась, глядя на сына.

Это слишком тяжело. И нечестно.

Но кто их спрашивал? Маленьких мальчиков, лишенных права на то, чтобы их любили так, как нужно всем маленьким детям. И вместо любви и поддержки, ты, как маленький мальчик, все время что-то должен и недостаточно хорош.

И маленький мальчик с раннего детства знает, что он недостаточно хорош. Мама врать не будет. Таких мальчиков не любят. Такие мальчики не имеют право на желания, только на долг. Такие мальчики не имеют права на ошибки, так как недостаточная хорошесть при каждой ошибке превращается в жгучий стыд.

Маленьким мальчикам надо все предусмотреть. За все отвечать. Быть семижильным и безупречным. Пахать, вджобывать, выбиваться из сил, никому не верить, стиснуть зубы и не останавливаться ни на секунду.
Если ты устал и падаешь, то цепляться за воздух зубами, лишь бы не спалиться.

И если кто-то заметит твою усталость и боль, то нужно выцарапать ему глаза, чтобы не приближался и не смел смотреть на то, что ты обычный маленький мальчик, который смертельно устал притворяться взрослым уже лет 100 тому назад.

Никого нельзя подпустить близко. Ни к кому нельзя повернуться спиной. И никому нельзя подставить беззащитное пузико. На короткой дистанции все становится слишком очевидно.
И собственное несовершенство, и липовое всемогущество, и придуманная счастливая жизнь – все как на ладони.

Маленькие мальчики не доходят до близости с другими. Они даже спят в мундирах и королевских коронах, чтобы не терять надежду, что если зажмуриться и сильно игнорировать реальность, то однажды ты проснёшься безупречным. И можно будет выдохнуть. И мама, наконец-то, поймёт, как сильно она была неправа, и какого чудесного сына послал ей бог.

И маленькие мальчики ждут. Как стойкие оловянные солдатики.

И маска безупречности срастается с кожей, и её уже не отодрать.

И мальчик уже не помнит, что это всего лишь маска.

И он уже не верит, что больно от огромного перенапряжения и страха внутри. Ему кажется, что это кто-то лезвием поддевает маску снаружи.

В такие моменты в фарш пропускаются все немногочисленные близкие, которые ошибочно сочли себя друзьями и любимыми.

Маленький мальчик искренне верит, что у достаточно хороших мальчиков все счастливы: и друзья, и дети, и жены, и собаки и…мама.

Все и всегда довольны хорошими мальчиками. Потому что все хорошее в жизни случается благодаря хорошим мальчикам. А если в жизни случается что-то плохое, то это значит только одно, что мальчик не досмотрел. А он не мог не досмотреть. И не дай вам бог, поскользнуться в присутствии невыросшего мальчика и упасть. Он обрушит на вас всю ярость и допинает ногами. Он так старался быть хорошим, а вы все испортили. Потому что если у вас что-то не получается, то это для того, чтобы испортить ему жизнь.

Маленькому мальчику очень плохо. Он все время ошибается в людях. А с возрастом он перестаёт думать о людях хорошо. Он всего лишь хочет, чтобы его не трогали. У него и так непосильный контракт с жизнью за мамину любовь. И вынести ещё кого-то в этом круговороте невозможно. У любого другого человека есть потребности, любые отношения требуют инвестиций, на что у маленького мальчика совершенно нет сил.

Иногда маленькие мальчики оживают. Становятся почти живыми, спонтанными и влюблёнными. Недолго. Ровно до тех пор, пока в очередной раз она опять окажется не мамой, а значит, неспособной на ту любовь, которая нужна маленькому мальчику, как воздух. Десятая или сотая по счету она все снова и снова сделает не так.

И так до следующей любови. Обязательно яркой, со всеми правильными словами и обещаниями, пронзительной и на пределе. Иначе никак, ибо цена вопроса слишком высока. Но. Финал неизменен.

Многие склоны осуждать невыросших мальчиков, что они не хотят учитывать чужие потребности, не способны к великодушию, заботе и любви.

Они действительно не могут. Их не научили. В детстве никто не показал им, что значит любить и заботиться, доверять и дорожить. Они не знают на собственной шкурке, что близких можно беречь, уставших жалеть, поскользнувшихся поддерживать.

Их научили только тому, что кому больно, тот сам виноват.

И переучить нельзя.

На переучивание нужен ресурс, которого у невыросшего мальчика нет.

Невыросший мальчик ещё в детстве надорвался и умер. Так и живет мертвым во взрослом теле, превозмогая эту жизнь, на пределе возможностей и невозможностей.

И с возрастом начисто забывает, что значит быть живым.

Невыросшие мальчики никогда не сожалеют и не плачут. Плачет только живое. А невыросший мальчик давно погиб в битве за мамину любовь, его взрослое тело всего лишь саркофаг. На кладбище не живет великодушие, радость нежность и любовь. На кладбище только печаль и ярость от незбывшегося.

У таких историй часто печальный финал.

Часто, но не всегда.

Но это уже совсем другая история.

Автор Елена Потапенко

Источник