По вопросам науки Черчилля консультировал физик Фредерик Линдеман, для которого премьер-министр впервые в истории ввел должность советника по науке. Благодаря отношению к науке, которое было у Черчилля, правительство Британии щедро финансировало различные лаборатории, телескопы и активно внедряло в жизнь открытия, сделанные в годы войны.

«Несмотря на это, для меня было большим сюрпризом во время визита в Музей Черчилля в Фултоне, что его директор Тимоти Райли вручил мне машинописное эссе Черчилля. В 11-страничной статье «Одни ли мы во Вселенной» Черчилль серьезно размышляет над поисками внеземной жизни. Документ попал в американский музей в 1980-е годы от жены издателя Черчилля Эмери Ривз.

«Сегодня, когда многие политики остерегаются науки, эта статья заставляет вспомнить о лидере, который был так в нее погружен», — восхищается Ливио.

В своей статье Черчилль отразил многие аргументы, сегодня применяемые в вопросах астробиологии. Так, он брал на вооружение «Принцип Коперника» — идею о том, что, учитывая огромные размеры Вселенной, появление жизни и разума на Земле трудно назвать чем-то уникальным. Свои рассуждения он начинает с постулата о том, что всему живому присуще свойство размножения. Он указывает на то, что «всем живым созданиям, известным нам, нужна вода».

При этом другие жидкости тоже могут выполнять роль воды, но «ничто из нашего знания не дает оснований для такого предположения», писал автор.
В наши дни поиски воды как основного необходимого для жизни ингредиента ученые ведут на Марсе, спутниках Сатурна и Юпитера.

В рассуждениях о жизни во Вселенной Черчилль описал понятие, в научном лексиконе появившееся лишь недавно и известное как «зона обитаемости» — область орбит вокруг звезды, при котором на планете может существовать жидкая вода. Черчилль пишет, что жизнь может существовать лишь при температурах «между несколькими градусами ниже нуля и точкой кипения воды». Также он указывает на то, что одним из условий развития жизни на другой планете является ее способность удерживать атмосферу. Ведь чем горячее газ, тем быстрее его молекулы и тем охотнее они покидают планету, улетая в космос.

Приняв это во внимание, Черчилль пришел к выводу, что Марс и Венера — единственные тела Солнечной системы, где стоит искать жизнь.

В следующей части статьи политик рассуждает о возможности существования планет у других звезд: «Солнце лишь одна звезда в нашей галактике, которая содержит несколько миллионов других звезд». Черчилль предположил, что планеты образуются из вещества звезды, когда мимо нее проходит другая звезда — идея, высказанная астрофизиком Джеймсом Джинсом в 1917 году. Но тогда, раз такие сближения происходят чрезвычайно редко, Солнце должно представлять собой уникальный случай, посчитал политик.

Однако далее Черчилль со скептицизмом, присущим настоящему ученому, рассуждает: «Это предположение базируется на гипотезе, что планеты формируются этим способом, а это, возможно, не так. Нам известно о миллионах двойных звезд, и если бы планетные системы могли быть созданы, то почему нет?».

«Я не достаточно уверен в идее, что наше Солнце — единственная звезда с семейством планет», — подытожил Черчилль. Поэтому, утверждал он, большая доля внесолнечных планет «должна иметь подходящий размер, чтобы удерживать воду и атмосферу», и «некоторые из них находятся на нужном расстоянии от Солнца, чтобы поддерживать необходимую температуру».

Ливио отмечает, что эти безусловно верные рассуждения политик делал за более чем полвека до открытия первых внесолнечных планет и за двадцать лет до того, как Фрэнк Дрейк вывел знаменитое уравнение для определения числа внеземных цивилизаций в галактике.

Сегодня, экстраполируя результаты, полученные космическим телескопом Kepler, ученые считают, что землеподобных планет в зоне обитания в нашей галактике существует более миллиарда. Однако, учитывая расстояния до звезд, Черчилль приходит к неутешительному выводу, что люди могут никогда не узнать, обитают ли на таких планетах живые создания «или хотя бы растения».

В своем трактате Черчилль обращается и к возможности дальних космических перелетов, предвосхитив начало космической эры. «Однажды, возможно не в столь далеком будущем, станет возможным путешествие к Луне или даже Венере или Марсу», — писал он. Однако он справедливо указал на то, что проблема расстояний и связи в межзвездных полетах будет основной.

Но, несмотря на это, статью Черчилль завершает оптимистично: «В сотнях тысяч галактик, каждая из которых содержит тысячи миллионов звезд, должно быть много таких, что имеют планеты с условиями, не исключающими возможность возникновения жизни». Этим высказыванием Черчилль показал, что уже был знаком с трудами астронома Эдвина Хаббла, который показал, что за пределами Млечного Пути есть множество других галактик.

«Я не так уж впечатлен достижениями нашей цивилизации, что готов уверовать в то, что Земля — единственное место в огромной Вселенной, где есть жизнь и разумные существа; или в то, что мы представляем собой высшую степень ментального и физического развития, которая была достигнута на огромных просторах пространства и времени», — подытожил политик.

По словам Ливио, статья Черчилля — свидетельство того, как политик предполагал использовать плоды науки и техники во благо развития общества.

Достоверно известно, что первый черновик статьи был написан им в 1939 году для газеты News of the World, когда мир стоял на пороге мировой войны.

Как рассказал «Газете.Ru» Ливио, поделившийся фотографией исторического документа, в 1956–1958 годах в него были внесены небольшие правки. По мнению астрофизика, он уверен в том, что Черчилль активно следил за космическими достижениями советских и американских ученых в 50–60-е годы. «Уверен, он был впечатлен этим», — сказал ученый.

Источник: Газета.ru